Текст о спектакле для тех, кто читал Носова, Драгунского, Крапивина и понимает, что всё самое главное в нас родом оттуда..
А У ВАС? В детстве «тем самым» для меня становились колечки из «золоток» от шоколадных конфет. Целое расстройство было, когда они сваливались с пальцев и терялись. Ценились «взаправдашние» денежки, сделанные из конфетных фантиков и прочной алюминиевой фольги от шоколадок-«медалек», которые дети моего поколения видели только в новогодних подарках. Кто из нас в детстве не был сладкоежкой? Я была всегда. Но сегодня конфетные изыски потеряли прелесть: в нынешних магазинах их просто немыслимое количество. Не ценно. Ценно то, что редко: это всегда работающий закон человеческой психологии. И потому в нашем детстве конфеты реально были самой настоящей «валютой», за которую можно было купить что угодно, даже самые тайные и главные секреты дня.
Именно так в спектакле их покупал главный герой, просто хороший парень Димка (артист Эдуард Фролов), у продуманной «бабки-подслушки» и сплетницы девочки Ядвиги (актриса Алёна Кустова). Стопудово были такие и в вашем «прекрасном далёко»!
Равно как были и слегка сумасшедшие «ботаники» и фантазёры, изобретатели разных агрегатов для покорения Марса типа Вовки (актёр Игорь Безматерных), самые красивые девочки двора типа Гали (артистка Ксения Дралова).
Были доставучие Оли (артистка Екатерина Шадрина), влюблённые в старших и потому самых прекрасных мальчиков, а ещё драчливые дворовые «авторитеты», типа Серёги (артист Алексей Якубенко), жеманные и самовлюблённые Ярославы с их крутыми папами, способными достать всё (артист Михаил Тихомиров).
А воспитывающих кого-то из ваших друзей вместо родителей баб Люб (имя, впрочем, не важно, но в спектакле её играет артистка Екатерина Новикова) в вашем детстве разве не было? А самых смешных и маленьких ребятишек во дворе типа вечно куда-то сбегающего Куки (заслуженный артист РФ Александр Миронов)? Были, точно.
ОБ АВТОРЕ. Сейчас будет значимое лирическое отступление об авторе сценария. Москвич Дмитрий Калинин (ныне покойный) родился в советском 1966 году. Он написал пьесу «Кое-что о том самом и не только» в 2007-м, вспоминая свой двор детства в московском микрорайоне Якиманка. Но это вообще не важно. С таким же успехом дворовую компанию в его пьесе, уместившейся в двадцать с небольшим страниц, географически можно представить хоть где. Кто помнит, как пел когдато гениальный маленький тенор из Италии Робертино Лоретти? Как птица на ветке: искренне и просто, растворяясь в природном пространстве всеми чувствами и всем существом. Вот и пьеса Калинина написана именно так. И потому попадает в самое сердце стопроцентно. Особенно в хорошей постановке столь же глубоко и честно чувствующего режиссёра.
Поэтому ничуть не странно, что пьеса не заезжена. До шляпинской режиссёрской интерпретации её ставили мало: пару раз детскими театральными студиями и самим автором в его собственном Новом Арт-театре в Москве. Наверное, потому что все ищут чего-то этакого, навороченного, ошарашивающего… А тут же прямо святая простота какая-то – честная пьеса о дворе детства. «Что тут играть?» – так, наверное, думают крутые режиссёры. Ну, не знаю, правы ли они. Но почему-то считаю, что искренне писать о ДЕТСТВЕ и особенно играть его очень трудно. Кажется, что просто, а на самом деле невероятно сложно. Враньё в этом случае считывается на мах. Ни в пьесе Калинина, ни в спектакле Шляпина его нет.
НЕМНОГО О СЦЕНОГРАФИИ И РЕЖИССЁРСКИХ ХОДАХ. В детстве я очень не любила двери. В них часто уходила от меня любимая мама, работавшая на заводе в разные смены по 12-часовому графику. За них строгая тётушка Валя, не очень любившая животных, выставила бусого котёнка-найдёныша Ваську, который потом не смог найти дорогу обратно.
В спектакле двери – один из главных элементов сценографии. Ну, на мой взгляд. В них из мира офисного планктона и придуманных правил поведения входят взрослые, а обратно выходят и обращаются к залу дети, которых позвали играть во двор их сверстники.
Этим детям в этом дворе всё можно. Даже построить звездолёт из старой кровати на тяге от вентилятора и старого утюга. И полететь всей компанией на Марс, где растут чёрные колючки до небес, которые едят розовые верблюдики без горбов. Те самые, о которых мечтает прекрасная девочка Галя, в которую влюблён главный герой Димка.
Советская старая металлическая кровать с панцирной сеткой в моем детстве, кстати, тоже была. Как и в спектакле. И мы тоже летали на ней, как герои постановки. Нет, натурально летали! Кровать стояла во дворе за сараями, мы прыгали на надсадно хрупающих пружинах, и пять секунд зависания в воздухе дарили ни с чем не сравнимую радость собственной свободы и невесомости. И вся жизнь тогда казалась сплошными каникулами и нескончаемым летом. Зачем я об этом пишу? Какое это имеет отношение к режиссёрским ходам и замыслу? Так они в этом и есть – замысел и ходы. Ну, я так думаю.
НАСТОЯЩИЕ И ЖИВЫЕ. Исходя из всех этих теорий моего детства спектакль «То самое» – ценность. Очень большая. Честный разговор, дарящий шанс вспомнить, что для меня (и всех взрослых зрителей в стопроцентно заполненном зале) в детстве было самым главным. Самым–пресамым! Без которого невозможно жить. Сидя в зале, наблюдала: на протяжении спектакля зрители только и делают, что думают «о том самом», катаясь назад-вперёд на условной машине времени. Думают уже в сравнении со своим взрослым сегодня - о дружбе и предательстве, о любви и отчаянии, о счастье и боли, о вере и семье...
Именно поэтому после спектакля глаза были мокрыми у многих. Потому что «то самое», из детства – оно остаётся с нами навсегда. Просто мы за своими «взрослыми» заботами забываем о нём. И строим барьеры из придуманных нами же правил, чтобы не видеть, как где-то бьют копытами готовые прокатить нас деревянные лошадки и розовые верблюдики без горбов.
Вот прямо сейчас закройте глаза. Вдохните-выдохните. Вспомните себя во дворе в первые школьные каникулы. Как вас ни за что побили, отобрав что-то ценное. Вспомните самую страшную обиду. Первую детскую любовь. И если накатит волной «то самое» - не стесняйтесь поплакать. Это можно, потому что вы настоящие и живые.
Марина Решетникова
Фото - Андрей Гороховцев